С.Ченнык (Симферополь)
«Ледяной поход» 1979 г.

Что касается маршей, то тут случалось всякое. Многие помнят легендарный «Ледяной поход» 4-го батальона (10-я, 11-я и 12-я роты) зимой 1979 г.
Владимир Коваленко (3-й взвод 12-й рота): «Для нашего выпуска навсегда останется в памяти «Ледяной поход» 1979 г. Батальон подняли по тревоге сразу после празднования Нового года – 2 января. В отличие от других случаев, когда о подготовке подобного мероприятия можно было узнать заранее, в этот раз командование все провело скрытно, но вот с метеосводкой вышла проблема. По-крымски теплый новый год в одни сутки сменился совершенно не крымским морозом. Три роты батальона в полном снаряжении и со штатным вооружением совершили ночной марш в район сосредоточения, рассредоточились и приступили к инженерному оборудованию района. Это был банальный «сизифов труд» ибо земля промерзла, а единственный имевшийся в наличии шанцевый инструмент – МПЛ (малые пехотные лопаты) был бесполезен. Вскоре, в дополнение к уже имевшимся проблемам, возникло чувство голода, а ГАЗ-66, на котором старшина роты Степан Остафийчук вез продукты и горячий обед, исчез (как потом выяснили – заблудился в снежной кутерьме)».
Ветер свирепствовал, температура падала, настроение тоже. Уже были израсходованы несколько по-братски разделенных бутербродов, принесенных кем-то из «женатиков» с домашнего новогоднего стола для тех, кто был лишен увольнения и просто оставался в Училище. Кстати, эта традиция подкармливать не попавших в увольнение, свято чтилась всем курсом все четыре года. Предусмотрительно взятый с собой целлофановый пакет, в который слили оставшуюся у кого-то бутылку водки, опустел, притом не отказались даже истинные трезвенники. Землю долбили уже не ради выполнения задачи – просто хотели согреться. На ноги, поверх сапог, все одели чулки из общевойскового защитного комплекта (ОЗК) и это спасло многих от обморожения.
Во второй половине дня командование приняло решение вернуть батальон в училище. Личный состав трех рот откопал из-под снега оружие и во взводных и ротных колоннах начал марш в сторону Симферополя. Дальнейшее напоминало отступление армии Наполеона от Москвы в 1812 г. Едва волоча ноги, курсанты упорно двигались в неизвестном (как им казалось) направлении. К чести командования, никто из офицеров не оставил личный состав, а мужественно делил с подчиненными тяготы и лишения марша.
Всем запомнилась высокая фигура всеми обожаемого с тех пор командира батальона полковника Юрия Алексеевича Мошкина, который с несколькими офицерами батальона и кафедры тактики шел впереди колонны, как ледокол, рассекая для остальных свистящую снежную круговерть. Вскоре от переохлаждения и утомления у курсантов стали появляться случаи потери сознания. В этом случае упавших оттаскивали в сторону, приводили в чувство, распределяли их оружие и снаряжение между остальными. Взвод в этом случае останавливался и ждал: ни у кого даже не было мысли оставить товарища, хотя, наверное, не было взвода, где хотя бы один человек не падал. До сих пор перед глазами стоят лица жителей одной из неизвестных крымских деревень, через которую проходила наша рота. Эти простые люди вынесли из домов все, что могли быстро найти: чай, хлеб, сахар. Отдельным счастливчикам перепадала и колбаса с салом. Все-таки любили в Крыму наше училище, равно как и Советскую Армию!.
Сергей Еложенко (3-й взвод 12-й рота): «…К вечеру подошедшими машинами батальон доставили в училище. Напоследок погода сыграла еще одну злую шутку: в машинах не было тентов и в СВВПСУ доставили просто заледеневших людей, которых сгружать помогали курсанты младших курсов. С трудом придя в себя, поставив в пирамиды оружие (разрешили только оттереть его от влаги, чистку делали уже позже), личный состав был построен. Решение командования было беспрецедентным: 100% разрешили увольнение, суточный наряд в ротах или не менялся, оставаясь на вторые сутки (кстати, никто не роптал), или частично менялся за счет тех, кто отсутствовал в строю, по той или иной причине, во время учений».